Молчание от всех болезней

Випассана — это когда ты молчишь, медитируешь и от этого становишься здоровее. Я разделял это заблуждение, пока не прошел десятидневный курс, на котором заболел, не научился медитировать, но сделал главное открытие в своей жизни. Здесь дают вегетарианскую еду, и ту всего дважды: в семь и одиннадцать утра. Будят в четыре часа ночи. Здесь нельзя разговаривать. Совсем. Весь день нужно сидеть, фокусируя внимание на участке под носом. Я приехал сюда главным образом для того, чтобы удовлетворить любопытство. У знакомой после курса випассаны прошел тяжелый псориаз…Випассана — это когда ты молчишь, медитируешь и от этого становишься здоровее. Я разделял это заблуждение, пока не прошел десятидневный курс, на котором заболел, не научился медитировать, но сделал главное открытие в своей жизни.

Здесь дают вегетарианскую еду, и ту всего дважды: в семь и одиннадцать утра. Будят в четыре часа ночи. Здесь нельзя разговаривать. Совсем. Весь день нужно сидеть, фокусируя внимание на участке под носом.

Я приехал сюда главным образом для того, чтобы удовлетворить любопытство. У знакомой после курса випассаны прошел тяжелый псориаз. Другой приятель излечился от язвенного гастрита. Словом, я знал, что тут происходят чудеса. К тому же меня давно и всерьез интересует буддизм.

Оказалось, что ни чудес, ни буддизма, каким мы его знаем по ламе Оле, здесь нет. Випассана — это подозрительно простая техника самосозерцания и короткий свод правил поведения: не убей, не укради, воздерживайся от секса и наркотиков, молчи.

Каждое утро мы рассаживаемся на полу в спортзале и делаем то, что говорит голос учителя из динамиков. А говорит он одно: наблюдайте дыхание.

На второй день я понял, что безнадежен. Мне никогда не давались медитации: мысли расползаются, повторять мантры и рисовать в уме божеств не позволяет здравый смысл. А здесь и этого нельзя! «Только наблюдайте дыхание, больше ничего, это заострит ваш ум».

Мой ум лишь тупел и закипал. На третий день я твердо решил уехать. Тем более началась эпидемия. Утром я заметил, что кругом все кашляют и шмыгают. «Естественно, — запаниковал я, — почти не топят, общая посуда. Вчера болели двое, сегодня двадцать, завтра все двести. Нужен срочный карантин!» В перерыве помчался бить тревогу к организаторам (это единственное исключение из обета молчания: с учителем и служащими курса можно разговаривать, но тихо, кратко и по делу).

Менеджер курса выслушал меня с деликатностью психиатра:

— Мне кажется, у тебя начался процесс.

— Но мы едим из общей посуды и моем ее в одном тазу! Это антисанитария, а не процесс!

— Процесс начинается у всех по-разному. Кто-то кашляет, у другого боли в спине или газы. Но если продолжать работать, все проходит. А посуду служащие перемывают за вами, не волнуйся.

Моя паника обернулась чудовищным неукротимым насморком, который отрезал последнюю надежду на успех. Какое уж тут дыхание, когда тебя трясет и нос заложен! Я начал собирать вещи.

Но уехать отсюда непросто: в первый день мы сдали телефоны и ценности на хранение, и получить их можно, только если Йорган, учитель, отпустит. А он не отпускает. Говорит, just keep trying.

Я саботировал и оставался в кровати — за мной приходили и вежливо просили пройти в зал. Когда к вечеру я пытался тупо отсидеться в туалете, менеджер предложил прийти на последнюю медитацию: четверть часа — и завтра я могу ехать. С легкостью свободного человека я вернулся в зал, спокойно и радостно провел в звенящей тишине пятнадцать минут. А когда встал, отчетливо понял, что буду жалеть, если уеду.

На следующий день началась новая техника. Мысленным взором проходить тело от макушки до пят, наблюдая ощущения, которые появляются и исчезают.

Это «появляются и исчезают» — ключевой момент. Сначала болит то там, то здесь, адски затекают ноги и устает спина. Но если не реагировать эмоционально и наблюдать эту боль, она притупляется и тает. «Наблюдайте ощущения объективно, — говорит голос из динамиков, — не оценивайте их, просто замечайте и мысленно двигайтесь дальше».

Раз за разом перебирая свое тело, я заметил, во-первых, что во время практики насморк затихает. Во-вторых, что я осел: никакой эпидемии нет, болею я один. Но главное, в какой-то момент оказалось что «тонкие вибрации» — это не затертое выражение из эзотерических брошюр, а реальный процесс в моем теле. Более того, со временем блаженное ощущение, простите, тонких вибраций охватывает тебя целиком и усиливается так, что ты в них полностью растворяешься. Как какой-нибудь пелевинский герой, ты понимаешь, что вот тебя сейчас почти не существует.

И тогда нужно сделать следующий невозможный шаг — не подсесть на это сахарное ощущение. Научиться одинаково беспристрастно наблюдать неприятные и приятные ощущения — главная цель визита, идея буддизма вообще и випассаны в частности.

Из вечерних лекций следует, что випассана — это медитация, которой учил сам Будда. Жизнь есть страдание, обусловленное загрязнениями ума — влечениями и отвращениями, поэтому, чтобы быть свободным и счастливым, нужно прекратить привычный процесс их порождения.

«Когда ты, испытывая ощущения, перестаешь создавать новые привязанности, старые комплексы поднимаются из глубины подсознания, — объяснил мне Йорган. — Это может проявляться в виде боли и тяжести в теле. Но если не реагировать, они исчезают. Так ты постепенно освободишься от всех».

К середине курса до тебя все это доходит, будто складывается пазл фантастической простоты и гениальности. Собственное тело оказывается не только сложной системой потребностей и инструментом их удовлетворения. Неподвижно сидя в тишине, наблюдая изменчивые боль и наслаждение, ты физически переживаешь пресловутый принцип непостоянства и пустотности, о котором тысячу раз читал, но не осознавал.

Плохая новость состоит в том, что полное освобождение от комплексов занимает жизнь, и, как говорят буддисты, не одну. Хорошая — в том, что легче дышится уже на четвертый день практики. И не только дышится. Шестидесятилетний старик, после трех лет випассаны отказавшийся от костылей. Мужчина, поборовший мучительное заикание. Индийскому миллионеру Гоенке практика помогла избавиться от тяжелейшей мигрени и зависимости от морфия, которым врачи лечили эту мигрень. Под впечатлением он начал открывать центры по всей Индии и миру, в том числе 15 лет назад випассана по Гоенке появилась и в России.

Все эти примеры излечения, рассказанные организаторами, не кажутся мне чем-то сверхъестественным. Напротив, я понимаю, что связь психики и «физики», а также способность организма к самовосстановлению могут быть значительно глубже, чем мы думаем. Но не это главное.

— Да, встречаются поразительные случаи. Но мы не делаем на них акцент, потому что випассана не для того, чтобы лечить болезни, — строго ответил Йорган, когда я попросил рассказать еще пару историй чудесного исцеления.

Действительно, не для этого. Это ты понимаешь, возвращаясь к обычной жизни. В которой ты теперь высыпаешься за шесть часов, успеваешь вдвое больше за единицу времени, становишься чувствителен на всех уровнях: получаешь невиданное доселе удовольствие от разговоров, катания на велосипеде и секса. Но главное, обнаруживаешь в себе такое необъятное спокойствие, какого не было отродясь. И желание практиковать, как положено, каждый день: час утром, час вечером.

Как-то на вечерней лекции нам сказали: «Истинный метод легко отличить: он так прост, что его легко объяснить, и так эффективен, что им хочется делиться со всеми». Вот со всей ответственностью хочу сказать: чистая правда.

Источник:
Карен Шаинян
Сноб